Меркуцио вновь закрыл глаза, не желая вспоминать ничего из произошедшего во вражеском доме, однако воспоминания сами хлынули на него непрерывной волной, и перед глазами вспыхивали все новые и новые образы.
Меркуцио застонал, переворачиваясь на спину и прикусывая губу. Слишком много, слишком странно. Вот где опять был его мозг, когда он творил все эти безрассудства?
- Что, опять все вспомнил?- наполовину укоризненно, наполовину сочувствующе поинтересовался Бенволио: кому как не ему было знать, что испытывает друг после подобных вспышек абсолютно неконтролируемых эмоций, которые зачастую становились причиной очередных неприятностей? В ответ он получил только легкий кивок и один приоткрытый глаз. Смотрелось это безумно мило, как будто Меркуцио был маленьким непослушным ребенком.
Проснулся по будильнику, не позволил себе свернуться в клубочек и заснуть снова, приготовил себе какао. Сижу, посматривая на шаль серых облаков на утреннем небе и поглаживая кончиками пальцев темно-бордовый бок Тмина. Как будто кота по пушистой спинке глажу. Напиток в чашке медленно остывает. Да нет, я не жалею о том, что говорил вчера, и не хочу даже думать о том, как это могло прозвучать, я вчера вообще много что много кому говорил. Нелепо, косо и неточно.
Интересно, если бы можно было изобрести прибор и шкалу измерения, какая бы у меня была погрешность?
А может, мы сами - эти приборы?
Мысли путаются, нужно выпить, наверное, кофе.
А еще лучше заставить себя скушать витаминку, умыться, найти джинсы и свитер, застегнуть цепочку на шее и уехать в академию. День сегодня будет странный. Во всяком случае, по городу я немножко прогуляюсь. Нас ждут великие дела, вы нашей правде, братья, верьте...