Кажется, она вчера говорила что-то такое. Про болезненное ощущение красоты.
Проснулась, обнимая панду, в полуживом состоянии сварила кофе с карамелью и села за компьютер. Отражение в зеркале выглядит растрепано и нелепо.
Осенний воздух прозрачный и прохладный, от реки тянет запахом воды и опавших листьев (на юге они часто начинают осыпаться рано). Я понимаю, что осень в полную силу вступила в свои права - несмотря на все еще теплые дни и солнечную погоду. Один из верных признаков осени - подготовка к Толоке.
Есть что-то неуловимо приятное в том, чтобы в первую половину дня втолковывать мини-лекции студентам, переключая рычаги на испытательном стенде одной рукой и бурно жестикулируя стаканчиком кофе в другой, обедать в маленькой опрятной кофейне (если это можно назвать обедом) и бежать на собрание оргкомитета - или до ночи возиться с заявками, письмами и телефонными звонками, которые сыплются от издательств как из рога изобилия. А поздним вечером (так, что уже почти ночь) уютно сидеть в углу дивана под светом бра, готовиться к занятиям по методичкам и пить чай с чабрецом. Или просто читать. Или разговаривать по телефону и слушать гитару.
Два первых осенних месяца всегда про открытие новых дверей, а еще всегда про усталость. За не успевшую закончиться неделю осени наработалась так, что хочется просто посидеть на скамейке на холме и посмотреть на город вдалеке. С другой стороны, эта усталость оправданна: если все сложится хорошо, я в итоге получу пару плюшек, небольшой плюс к доходам (и карме, возможно). Все еще не представляю, как могла бы совмещать все это, будь график моей работы более жестким и немобильным.
Вообще, я начала говорить про Толоку. Я искренне люблю этот фестиваль, более того - очень своеобразной, материнской любовью. Я с трепетом и волнением жду этих трех дней с почти круглосуточным бдением в "Козак-палаце", бешеным ритмом жизни и тысячами людей, проходящих мимо рецепции за час. Я хочу ходить между рядами, всматриваться в безумное количество книг на стеллажах, вслушиваться в фирменный "голос Толоки", объявляющий о начале презентаций, лекций и автограф-сессий. Я хочу, чтобы это происходило - в моем городе и с моим участием. Но есть тенденция, которая немного меня пугает. Каждый год подготовка к фестивалю - это про силу и одиночество. Предыдущие два года были похожи друг на друга как братья-близнецы: напряженная работа в академии, интенсив перед Толокой, усугубляющееся пьянство отца, разномастные скандалы в семье и раздор/разрыв с друзьями. Я очень хочу, чтобы в этом году всё было правильно. Если откровенно, то звучит это так: я не хочу, чтобы осень забрала у меня то важное и светлое, что есть. Я знаю, что не сможет, но холодок по шее все равно бежит мурашками, и хочется что-то делать. А что - не знаю.
На полях: чувство неполноценности - подумать;
три недели перерыв - насчет Лёши;
написать Яне - равенство;
Осенний воздух прозрачный и прохладный, от реки тянет запахом воды и опавших листьев (на юге они часто начинают осыпаться рано). Я понимаю, что осень в полную силу вступила в свои права - несмотря на все еще теплые дни и солнечную погоду. Один из верных признаков осени - подготовка к Толоке.
Есть что-то неуловимо приятное в том, чтобы в первую половину дня втолковывать мини-лекции студентам, переключая рычаги на испытательном стенде одной рукой и бурно жестикулируя стаканчиком кофе в другой, обедать в маленькой опрятной кофейне (если это можно назвать обедом) и бежать на собрание оргкомитета - или до ночи возиться с заявками, письмами и телефонными звонками, которые сыплются от издательств как из рога изобилия. А поздним вечером (так, что уже почти ночь) уютно сидеть в углу дивана под светом бра, готовиться к занятиям по методичкам и пить чай с чабрецом. Или просто читать. Или разговаривать по телефону и слушать гитару.
Два первых осенних месяца всегда про открытие новых дверей, а еще всегда про усталость. За не успевшую закончиться неделю осени наработалась так, что хочется просто посидеть на скамейке на холме и посмотреть на город вдалеке. С другой стороны, эта усталость оправданна: если все сложится хорошо, я в итоге получу пару плюшек, небольшой плюс к доходам (и карме, возможно). Все еще не представляю, как могла бы совмещать все это, будь график моей работы более жестким и немобильным.
Вообще, я начала говорить про Толоку. Я искренне люблю этот фестиваль, более того - очень своеобразной, материнской любовью. Я с трепетом и волнением жду этих трех дней с почти круглосуточным бдением в "Козак-палаце", бешеным ритмом жизни и тысячами людей, проходящих мимо рецепции за час. Я хочу ходить между рядами, всматриваться в безумное количество книг на стеллажах, вслушиваться в фирменный "голос Толоки", объявляющий о начале презентаций, лекций и автограф-сессий. Я хочу, чтобы это происходило - в моем городе и с моим участием. Но есть тенденция, которая немного меня пугает. Каждый год подготовка к фестивалю - это про силу и одиночество. Предыдущие два года были похожи друг на друга как братья-близнецы: напряженная работа в академии, интенсив перед Толокой, усугубляющееся пьянство отца, разномастные скандалы в семье и раздор/разрыв с друзьями. Я очень хочу, чтобы в этом году всё было правильно. Если откровенно, то звучит это так: я не хочу, чтобы осень забрала у меня то важное и светлое, что есть. Я знаю, что не сможет, но холодок по шее все равно бежит мурашками, и хочется что-то делать. А что - не знаю.
На полях: чувство неполноценности - подумать;
три недели перерыв - насчет Лёши;
написать Яне - равенство;